Николай Левашов. Зеркало моей души. Том 1. Глава 21

Книги

21. Привет, Германия

В августе окончательно определилась моя поездка в Германию. Меня настойчиво приглашали приехать в Германию самого, но я настоял на том, чтобы со мной поехало ещё несколько человек, и мои условия были приняты. Я решил взять с собой двоих человек из Москвы, которых я начал обучать азам работы относительно недавно, с 1989 года и одного парня, которого я знал ещё по Харькову, и который одним из первых прошёл через трансформацию мозга. Первых двоих звали Сергей и Владимир, а третьего — Игорь. Я специально не указываю их фамилий, позже станет понятно почему. С первыми двумя я ездил в Венгрию, а третий запросился со мной, когда я в начале августа приехал в Харьков, чтобы получить водительские права и встретился с несколькими ребятами из той первой группы, в которой я первый раз произвёл качественное преобразование мозга.

Цель того, что я настоял на поездке со мной ещё нескольких людей, была самая простая. Я прекрасно понимал, что если я хочу реализовать свои планы, то мне будут нужны люди, на которых я могу положиться и которые не нанесут мне удар в спину в самый неподходящий для этого момент, хотя подходящих моментов для предательства просто не бывает. Я решил протестировать этих ребят на надёжность. В принципе, эта причина была и основной, когда я взял Сергея и Володю с собой в Венгрию несколько ранее. И уже во время этой поездки начали прорисовываться некоторые аспекты, которые заставили меня несколько насторожиться, но я не стал акцентировать своего внимания на этих «моментах», по одной простой причине — мне нужно было увидеть настоящее лицо каждого из них. Конечно, я мог бы просмотреть все возможные варианты и сделать соответствующие выводы (по секрету скажу, я их сделал), но я всегда считал и считаю, что нельзя лишать человека шанса поступить правильно, до тех пор, пока не будет произведено само действие. Человек должен отвечать за своё действие, а не за мысли о возможном действии. Ведь существует маленький шанс, что данный, конкретный человек в самый последний момент поступит правильно, несмотря на неправильные мысли до того. И хотя чаще всего такое чудо не происходит, но, тем не менее, лишать человека такого шанса нельзя. Это было и есть моим убеждением, но и ждать долго у меня не было времени. Поэтому я разработал свой психологический метод, суть которого очень простая.

Я прекрасно понимал, что если я буду открыто и внешне наглядно реагировать на некоторые аспекты поведения того или иного человека, то ни к чему хорошему это не приведёт. Если человеку будет выгодно нахождение рядом со мной по тем или иным причинам, то, показывая этому человеку своё недовольство, я только заставлю этого человека быть более осторожным. А мне не хотелось постоянно наблюдать и контролировать людей, которые находятся рядом со мной, я хотел им доверять и быть уверенным в том, что они не нанесут мне предательский удар в спину. Для того, чтобы всё прояснить как можно скорее, я решил просто вести наблюдение за поведением и действиями этих людей, делая мысленно оценку только для себя, ставя ту или иную «галочку». И потом, когда картина станет предельно ясна, выдать каждому из них своё решение. В таком варианте, не видя отрицательной реакции с моей стороны, человек гораздо быстрее покажет своё истинное лицо. Такова была моя задумка, и я начал её реализацию.

Я активно занялся подготовкой к поездке, от Штойлера пришло приглашение на всех, на кого я потребовал, и закрутились дела, связанные с оформлением виз в Германию. В 1990 году уже можно было передать всё необходимое для оформления виз, и за соответствующую оплату, причём довольно немалую, все проблемы по оформлению виз за тебя «взвалят» на свои плечи другие. Когда из Харькова приехал мой подопечный, оказалось, что у него нет заграничного паспорта. И опять быстрое получение заграничного паспорта не было проблемой, если это желание подкреплено энной суммой (в то время уже официально существовали ОВИРовские кооперативы, которые всё это быстро и оформляли). У харьковского «конкурсанта» «случайно» не оказалось денег ни на паспорт, ни на билет. Я, не сказав ничего, оплатил всё сам и поставил первую «галочку» в своём уме. Может быть у него сложилась сложная ситуация, в жизни всякое бывает, а поездка в другую страну «подворачивается» не каждый день. Почему же не помочь человеку, подумал я, но стал внимательно присматриваться к нему. Так или иначе, на руках у всех были заграничные паспорта с немецкой визой и билеты на самолёт из Москвы до Франкфурта-на-Майне на 30 августа 1990 года, если мне не изменяет память. И вот мы все четверо проходим границу и таможенный контроль. Интересно и то, что мой отлёт в Германию снимала съёмочная группа, которая присутствовала на пресс-конференции Фонда Народной Медицины и была свидетелем моего заявления по поводу восстановления озонного слоя планеты. Как ни странно, они не забыли о том, что я говорил, и что после этого произошло с озоновым слоем. Мы прошли в салон самолёта и… полетели навстречу неизвестному. По крайней мере, для меня началась новая глава моей жизни, которая принесла и новые разочарования, и новые радости, как это происходит и в жизни любого другого человека…

В аэропорту Франкфурта-на-Майне нас встретил Норберт Штойлер со своей переводчицей из русских немцев. Мы все разместились в микроавтобусе и отправились в путь. Что сразу бросилось в глаза, так это чистота. Ни одной бумажки, всё такое чистенькое и аккуратное, издали это даже создавало впечатление искусственности. Дома казались игрушечными, как бы нарисованными. Мы все таращили глаза по сторонам, поражаясь чистоте и порядку, окружающим со всех сторон. И в первую очередь, поразили дороги. Машина ехала по автобану, дорожное покрытие было такое ровное, что казалось, что машина летит по воздуху. Никаких ям, колдобин и неровностей. Стоило закрыть глаза и тут же возникало ощущение, что машина остановилась и никуда не едет. Только при открытых глазах возвращалось ощущение движения. После наших дорог, немецкие дороги казались чем-то нереальным. По сторонам дороги мелькали маленькие городки, в течение нескольких часов мы ехали почти точно на юг.

Нас разместили в небольшой гостинице маленького немецкого городка Мюлякер, недалеко от офиса компании принимающей стороны. Сам Норберт Штойлер жил невдалеке от офиса, в аккуратном маленьком одноэтажном доме, как выяснилось позже. Немного отдохнув после дороги, мы отправились на свою первую вылазку, прошлись по улице, на которой находилась наша гостиница вверх, вниз. Городок был небольшой, в предгорьях Альп. Гостиница стояла на небольшой горной речке, в которой, к нашему удивлению, водилась форель и была кристально чистая вода. На возвышенностях виднелись развалины крепостных стен и сторожевых башен. Мы оказались в части Германии, которые немцы называют Шварцвальд граунд (земля Чёрного леса). Природа окрестностей впечатляла. На следующий день после приезда мы приехали в офис компании и стали обсуждать программу действий. Г-н Штойлер запланировал целый ряд встреч и, конечно же, встал вопрос о лечении. Меня попросили заняться его сыновьями, его свекровью и свёкром и несколькими знакомыми. Кроме этого, его переводчица из русских немцев Ирина, знала многих русских немцев, многие из которых захотели пройти курс моего лечения. Я ещё раз рассказал о возможных точках пересечения наших интересов, о возможности создания тех или иных типов пси-приборов и новых продуктов с моими «добавками», которые могут заинтересовать немецких промышленников. Были запланированы встреча с руководством автоконцерна Порш, по поводу пси-прибора, уменьшающего выбросы выхлопных газов и увеличивающего мощность двигателя и создающего условия полного сгорания горючей смеси. Были уже проведены несколько испытаний этих приборов, которые дали обнадёживающие результаты.

Кроме этого, Норберт Штойлер договорился с заводом по производству шампуней о новой продукции по моим методам, была запланирована встреча и с министром по медицине области Шварцвальд, а также с руководителями единственного на то время в Германии частного института парапсихологии в городе Франкфурте-на-Майне, а также с медиками, работающими с вирусом СПИДа. А также встреча с немецким миллиардером Норстом Баулингом, с которым я встречался ещё в Москве, до приезда в Германию, где ещё тогда у него зародился интерес к моим возможностям по лечению многих, считавшихся неизлечимыми с точки зрения медицины, заболеваний. Такова была изначальная программа действий на эту поездку. Ещё один вопрос, который поднимался при обсуждении программы и задач моего приезда в Германию, было и создание совместной компании. Никто из нас не знал немецкого языка и нам, особенно в первое время, очень сильно помогал муж переводчицы Штойлера. Потому, что она почти постоянно была занята в его офисе. В свободное от официальных встреч время он показывал нам окрестные немецкие городки и служил связующим звеном между нами и всеми остальными. Мои приготовления к поездке в Германию оказались не напрасными. Всё приобретённое мной в Венгрии оказалось очень кстати, так как на серьёзные встречи следовало одеваться в соответствии с протоколом и так, чтобы не ударить в грязь лицом. Но возникла маленькая проблема. Мой харьковский подопечный «случайно» не захватил с собой костюма, и у него не было денег. Волей неволей мне пришлось купить костюм и ему. Неожиданно он выбрал для себя костюм, который «съел» довольно большую часть моих валютных «запасов». Мне не было жалко денег, я считал, что я и «мои» люди должны выглядеть достойно, и это важнее всяких денег. И все мои спутники были солидарны со мной в этом вопросе, до тех пор, пока это касалось моих денег. Но всему своё время. Мне хотелось увидеть и то, как поехавшие со мной пройдут испытания деньгами…

Через некоторое время, у меня было несколько пациентов. То, что я достиг чего-то в СССР, абсолютно не интересовало немцев, я видел, с каким недоверием они относились к моим словам о возможности излечения тех или иных болезней. Поэтому я решил предложить моим пациентам платить за мою работу самый мизер, для того, чтобы только привлечь людей и показать, что я могу не только говорить, но и делать то, о чём я говорю. Можно было бы надуться, как «индюк» и говорить о том, что за мою работу надо платить огромные деньги и т.д. и т.п. Но я считал такой подход тактически неправильным и решил действовать именно так, как я и описал. Необходимо было доказать, что я действительно что-то могу, а потом уже ставить свои условия, имея на руках действенные аргументы. Так я решил, так я и начал действовать. Первыми моими пациентами были русские немцы, которые в своём большинстве не имели больших денег. Поэтому, я установил минимальную плату за сеанс работы в 100 марок. И данная стратегия дала свой результат. Люди, почувствовав моё воздействие, начинали верить в то, что я действительно что-то могу и начинали говорить об этом другим. Через некоторое время у меня, можно сказать, открылась «приёмная» в офисе Штойлера, и я принимал по десять-пятнадцать человек в день и, хотя не каждый из них платил мне за мою работу, дней эдак через десять по приезду в Германию, я получил на руки первые деньги.

С этого момента стало несколько легче, так как были не только текущие расходы, но и доходы. В основном эти самые текущие расходы лежали на мне, я не выделял себя и делил всё со всеми поровну. Моя «популярность», как целителя, довольно быстро распространялась сначала среди русских немцев, а позже и среди «немецких» немцев. Я никогда не сидел на чьей-то шее, поэтому финансовая независимость была для меня желательной, позволяя сохранять свою личную независимость. Принимающую сторону тоже весьма устраивало такое положение дел, ведь при таком раскладе у них резко сокращались расходы на мою группу. И поэтому они всячески поддерживали и помогали в организации моей работы. При необходимости, переводчица Штойлера помогала мне с переводом для моих «немецких» немцев. Состоялась поездка в автоконцерн «Порш», но «тамошних» инженеров мои предложения не заинтересовали. Для них всё непонятное вызывало отторжение и неприятие. Они своими «немецкими» мозгами так и не смогли понять, как может прибор, который никак не соединён напрямую с системой двигателя машины, оказывать какое-либо влияние на машину. Для дисциплинированных мозгов немецких инженеров это оказалось неразрешимой задачей. Как выяснилось потом — не только для немецких! Всё, что не укладывается в признанную «светилами» картину мирозданья, не имеет право на существование, несмотря на то, что существует и реально действует, но это — незначительные «мелочи», на которые можно закрыть глаза и тогда можно обрести душевное спокойствие.

Тем не менее, я приобрёл новый для себя опыт общения с иностранцами. Ведь многие вещи я воспринимаю телепатически. А телепатическое восприятие не имеет языковых границ. Просто настраиваешься на собеседника и вполне конкретно воспринимаешь, что он думает, какой вопрос его беспокоит и т.д. и т.п. Конечно, я тогда ещё не совсем в полной мере для себя представлял весь этот механизм. Просто, очень многие люди мне говорили о том, что на многие вопросы я начинал давать ответы ещё до того, как они мне их задавали. По этой причине, мне иногда бывает сложно отделить мысли, высказанные вслух, от тех которые ещё не высказаны. Для меня они, как только возникли в голове, уже являются высказанными, что для большинства людей далеко не однозначно. Конечно, я не «лезу» в голову каждому человеку, с которым мне приходится сталкиваться. Я считаю, что содержание мозгов — личное дело каждого человека, вне зависимости от того, какую позицию он занимает, во что верит, во что нет! Но когда ведёшь беседу с человеком или с группой людей, волей-неволей настраиваешься на их мысли и начинаешь строить своё объяснение с позиций, которые наиболее понятны данному человеку. Именно поэтому моё объяснение одного и того же явления никогда не повторяется и не потому, что я не могу повторить одно и то же, а потому, что разные люди имеют разные уровни образования, разные способности к анализу и разные возможности принятия нового. Старый фундамент невозможно просто убрать из мозга, несмотря на то, что он ложный. Необходимо найти в старом фундаменте конкретного человека такие области восприятия, которые присутствуют в старом и новом фундаментах. И через эти своеобразные мостики, давая новое объяснение тому, что уже есть в мозге человека, приступать строить плацдармы нового фундамента, который начинает постепенно вытеснять старый. При этом нельзя это делать чересчур резко, так как мозг каждого конкретного человека имеет свои собственные границы гибкости. Переход этих границ ни к чему хорошему не приводит. Если хочешь добиться просветления знанием для конкретного человека — это единственно верный путь.

Когда объяснение даётся группе людей, приходится «пропускать» через себя все варианты восприятия людей и строить свою стратегию объяснения так, чтобы охватить пониманием как можно больше людей. При этом невольно приходится замедлять скорость просветления знанием, ориентируясь на большинство, несмотря на то, что некоторые слушатели готовы к большему. И тогда, чтобы не ориентироваться на менее готовых, часто приходится применять метод передачи «хитрых» знаний. Конечно, знания «хитрыми» не бывают, просто в определённых ситуациях, если необходимо дать понимание тому или иному человеку или группе людей, в то время, как другие к такой информации ещё не готовы, я обычно делаю следующее. Говорю всё, что считаю нужным сказать, а у каждого в голове откладывается то, к чему он готов, а та информация, к которой человек не готов, просто не регистрируется мозгом, человек даже не помнит ничего из того, что было сказано. Этот способ оказался очень эффективным, так как проводить индивидуальное обучение с каждым человеком просто нереально, а так, каждый получает то, к чему готов. Именно поэтому люди, прослушавшие одну и ту же мою лекцию, получат совершенно разное по глубине понимание одной и той же информации, но самое важное — не разное представление, а одно и то же представление. Но при этом, каждый человек усваивает эту информацию на своём уровне готовности, в зависимости от степени своей готовности и возможностей мозга. А всё «лишнее» для данного человека просто забывается, точнее даже не воспринимается человеком.

Аналогично, если среди слушателей есть «чужой», будь то провокатор или «вражеский агент», то у него в памяти стирается программа отрицательных действий. Он «просто» забывает своё задание, а включённые записывающие устройства записывают «белый шум»! Позже часто приходилось слышать от таких людей, что «почему-то» у них ничего не записалось, что так «не вовремя» вышла из строя техника и т.д. Они даже и не догадывались, почему ТОЛЬКО у них отказывала техника, и только они «забывали» важную информацию. Как оказалось, всё точно так же происходило и в Германии. Значит, все перечисленные мною явления не зависели от языка, на котором говорит тот или иной человек. Конечно, многое из сказанного я понял для себя позже, когда прожил долгое время в США, но об этом позже, а пока — вернусь в Германию 1990 года…

Так и не поняв, как могут работать мои приборы, инженеры из «Порш» не решились даже на эксперименты. Но, как говорится — вольному воля, спасённому рай. Следующей встречей была встреча с руководителями единственного на то время в Германии института парапсихологии, который располагался в окрестностях города Франкфурта-на-Майне. Насколько я помню, мы приехали несколько раньше времени и отправились все вместе в ближайшее кафе. И вот мы на месте, нас вежливо приглашают в конференц-зал и… начинается встреча. Встреча началась с того, что директор этого института и его помощник, с гордостью и помпезно поведали всем присутствующим о своих «достижениях», основная суть которых заключалась в том, что они читали лекции о разных парапсихических явлениях, происходящих в мире. Своих собственных исследований они не производили вообще. Довольные собой они снисходительно предоставили слово мне, и я, по своей наивности, думая, что моя информация должна быть им, по крайней мере, любопытна, начал рассказывать о своих достижениях и результатах, результатах подтверждённых практикой.

Каково же было моё удивление, когда, по мере моего рассказа, их лица становились всё мрачнее и мрачнее. Они полностью «потухли», когда я рассказал о том, что я нашёл метод трансформации мозга человека, после которой у человека появляются новые возможности, которые всегда и во все века считались божественным проявлением или искушением Дьявола! Я рассказал, что человек приобретает возможность видеть внутренние органы на любом уровне и даже управлять этим процессом, смещаться в прошлое, настоящее и будущее, влиять на природные процессы практически на любом уровне и т.д. и т.п. Завершил я своё выступление тем, что предложил на базе их института провести мою школу для немцев. Это стало последней каплей для них. Директор тут же замахал руками и с несвойственной для немцев эмоциональностью, стал меня убеждать в том, что всё это никому в Германии не интересно и, что никого не интересует такая перестройка мозга! Такая реакция меня удивила, но она сильно расстроила Норберта Штойлера. Я увидел, что он засомневался в том, что сделал правильно, пригласив меня приехать в Германию. Ещё больше он «потух», после их ответа на вопрос о предстоящей на следующий день моей встрече с министром здравоохранения земли Шварцвальд. Наши «главные парапсихологи» Германии, начали убеждать нас в том, что медицина в Германии вообще не признаёт ничего подобного, что у них самих проблемы с медиками и поэтому, они настоятельно рекомендовали отказаться от встречи, пока ещё не поздно!

На следующий день мы поехали на эту встречу с министром здравоохранения. Особой радости у принимающей стороны не наблюдалось, они уже были уверены в отрицательных результатах встречи. Но тем не менее, встреча состоялась. Министр здравоохранения оказался невысокого роста старичком и с ним был его помощник. Мы начали беседу с проблем современной медицины, об ошибочном подходе медиков к природе заболеваний и т.д. и т.п. и, к моему удивлению, он всё воспринял правильно. Началась нормальная плодотворная беседа о насущных проблемах. Я рассказал о своих методах, и он попросил меня, если это возможно, продемонстрировать на нём самом мой метод диагностики и воздействия. Я провёл полное сканирование и передал своё понимание процессов, происходящих в его организме. Всё сказанное мной очень сильно удивило его, и после этого беседа потекла ещё в более дружественной и тёплой обстановке. Он сообщил мне, что в Германии в последнее время появилась альтернативная медицина и порекомендовал связаться с президентом ассоциации альтернативной медицины, сообщил его телефоны и сказал, что он с ним свяжется сам и объяснит ситуацию. После такого приёма со стороны министра здравоохранения земли Шварцвальд, принимающая сторона прямо на глазах воспряла духом. А ведь министр мог оказаться и ограниченным человеком, но ведь от этого не изменилась бы суть того, что я говорю и что делаю. Досадно было наблюдать реакцию принимающей стороны, которую не очень-то волновала истина и реальная польза от моих дел и свершений, а то, как будут на всё это реагировать те или иные чиновники! Их в первую очередь волновала возможность на всём этом заработать деньги, а то, что является или нет правдой и истиной, не было столь принципиальным. Бизнес — есть бизнес!

Так или иначе, вскоре после встречи с министром здравоохранения земли Шварцвальд, мы по прекрасной дороге с изумительной природой по сторонам, поехали на встречу с президентом ассоциации альтернативной медицины Германии. Этот центр располагался на берегу большого горного озера на границе Германии и Швейцарии. Небольшой городок на немецком берегу был очень чистый и аккуратный, как и все городки, которые я видел в Германии. Горы и большое озеро создавали особую прелесть этому городку. Встреча прошла очень успешно, и в принципе мы договорились о дальнейшем сотрудничестве. Встреча уже была частично подготовлена звонком этому человеку, сделанным самим министром здравоохранения. Мы даже обсуждали возможные точки соприкосновения, но так сложилось, что в будущем я потерял контакт с этими людьми, после того, как переехал на другую квартиру в Москве, а те, кто знали мои координаты и кого знала немецкая сторона, не сочли нужным сообщить мне информацию о том, что меня разыскивали немцы. Видно, после того, как они поняли, что им не светит работа в моей команде, они решили, что не стоит тогда и разыскивать меня. Ведь это не будет работать на них! Но об этом, несколько позже.

А пока всё идёт своим чередом. Проходят запланированные встречи, я работаю со своими пациентами, а в свободное время мы осваиваем окрестности городка, нам организовывали экскурсии по местным достопримечательностям. Благо, что муж переводчицы Норберта Штойлера — Владимир, имел много свободного времени и возил нас по городкам и магазинам юга Германии. Когда у меня появились пациенты, приехавшие со мной «конкурсанты», не подозревающие о своём участии в конкурсе, да и о самом конкурсе, сначала относились к этому вполне спокойно, до тех пор, пока мне не стали платить. Как только они увидели, что у меня приход превысил расходы, с каждым днём их настроение портилось всё больше и больше. Особенно, когда несколько моих пациентов заплатили за десять сеансов. Увидев в моих руках столько денег, которые они тут же переводили в рублёвый эквивалент, их «терпение» лопнуло. Они тоже хотели получать деньги, но никто из них в СССР не лечил людей, хотя я неоднократно рекомендовал им начать лечить людей, что было и есть важнейшим условием для развития каждого человека. Ведь стратегия и тактика при лечении конкретного человека ничем не отличается от решения любой другой задачи, отличия только в самой задаче. Для начинающих работа с человеком является лучшей школой быстрого и эффективного освоения моей методики. Но в СССР они не «горели» особым желанием делать это, находя множество причин, чтобы не учиться на лечении. Основной причиной, мне кажется, было то, что они не хотели тратить своего времени на изучение организма человека и практики по лечению, так как они не хотели работать просто так, чтобы наработать опыт. А люди не платили бы им денег без доказательств того, что они могут что-то делать, а не только говорить.

Так или иначе, на Родине они не лечили, но попав в Германию, у них «почему-то» «вдруг» возникло такое желание, которое они объяснили тем, что им скучно сидеть днями и ничего не делать. На мой вопрос о том, почему они не стремились к лечебной практике в СССР, а сейчас, не имея никакого опыта и результатов, изъявили такое желание, ответом было то, что их не интересуют деньги, они «просто» хотят помочь людям, но «почему-то» это желание у них проявилось только к аборигенам Германии. Мне была ясна истинная причина такого «неожиданного» энтузиазма! Но я не стал об этом им говорить, а взял с них слово, что они будут «лечить» людей бесплатно. На что они тут же согласились. Мне было важно увидеть, как далеко в своей алчности они зайдут, и сколько появится у каждого моих «галочек» в результате этого. И я попросил переводчицу Ирину нескольких желающих направить не ко мне, а к ним. Так у них «появились» первые немецкие пациенты. К этому времени мы уже перебрались из гостиницы в дом к одному немцу, знакомому Штойлера, с которым у меня была бартерная сделка. Стоимость нашего проживания вычитывалась из моей оплаты за лечение его семьи. К этому времени, среди немцев разошлись слухи о моих лечебных успехах, и мои «гвардейцы» решили этим воспользоваться, так как мало кто знал моё имя, а знали, что русский целитель творит чудеса исцеления. На этом они и сыграли, они выдали себя за этого русского целителя. Помогло им и то, что слухи ходили о том, что со мной приехало несколько «целителей». У них, как они считали, была «жилка» бизнесменов, и они не стали мелочиться. С первых же своих «пациентов» они стали брать по двести марок за сеанс, вместо того, чтобы «учиться» лечить людей совсем «безвозмездно», то есть — даром, как говорила сова из мультфильма «Вини Пух». «Безвозмездно» «почему-то» у них оказалось аж по двести марок за сеанс, а в дальнейшем и более. Они стали делать «правильный» бизнес!

Всем, думаю, не нужно объяснять, каковы были результаты такого «лечения», но их это совсем не интересовало. Их волновало только то, сколько валюты они смогут загрести под себя, а то, что они дискредитируют всё то, что я начал выстраивать в Германии, их совершенно не волновало. Увидев такую трансформацию, я даже пожалел, что настоял на их поездке в Германию. Но в то же самое время, я был рад, что своё истинное лицо эти люди начали показывать так быстро. Я не спешил ставить точки над «i» по одной простой причине — я хотел, чтобы все полностью открыли свои настоящие лица, а, между тем, я ставил свои «галочки» молча. И эта тактика работала очень хорошо! Оказалось, что эти люди не свободны от алчности, и это меня очень сильно огорчило. Когда ты вкладываешь в кого-то свой труд, свою душу, хочется верить, что этот человек пойдёт по светлому пути и будет твоим соратником в деле. А очень часто оказывается, что многие только говорят красивые слова, чтобы получить себе в руки желаемое, которое другим способом они не в состоянии получить! Каждый раз, когда сталкиваешься с чем-то подобным, чувствуешь реальную боль и сожаление, что человек выбрал не путь развития и созидания, а путь потребительства и личной выгоды, который рано или поздно приводит в лагерь социальных паразитов. Почему человек так слаб и так легко поддаётся соблазнам, которые предлагает Тёмная сторона? Ведь всё то, что подсовывает человеку извечный соблазнитель, так ничтожно и примитивно! И человек готов разменять себя, как творца, ради никчемной мишуры!

Так или иначе, очень многие «покупаются» на те или иные «блестящие штучки», очень быстро забывая народную поговорку — не всё золото, что блестит! А для этого и нужно всего ничего — не спешить подписывать «контракт с дьяволом». Ведь «дьявол» ничего просто так не даёт, а если и даёт что-то, то берёт за это несоизмеримо больше. Неужели это так сложно понять и хотя бы подумать о том, что же такое у меня есть, что так нужно «дьяволу»? Ведь не душа, иначе «дьявол» пытался бы заключать сделку с каждым, ведь душа есть у всех. Значит, охотятся Тёмные Силы своими методами не за душами, а за тем, что эти носители душ умеют делать. Алчность и зависть, наиболее благоприятная почва для Тёмных Сил, которые, очень умело играя на этих чувствах, захватывают душу человека. И это не просто разглагольствования на отвлечённую тему, а горькая действительность. Шок от окружающего благополучия и потрясение от уровня жизни немцев привёл к тому, что у моих подопечных возникло жгучее желание получить всё подобное и себе любой ценой, обманом, предательством и т.д. Но будущее показало, что и это им не помогло добиться желаемого. Но об этом позже, а пока вернёмся в южную Германию 1990 года…

Действительно, аккуратные дома немцев с красивыми палисадниками, чистые дороги и тротуары, на которых не увидишь брошенного мусора. Дороги и тротуары каждый день мылись с шампунем до такой степени, что если лечь на дорогу в белой рубашке, она останется такой же белой и чистой, как и раньше! Для нас, русских, всё это было совершенно непривычно, ибо даже на нашем поколении аукнулась война. Если далеко не все жили в условиях, в которых прошло моё раннее детство и детство моего брата и сестры, то большинство, тем не менее, жило в незначительно лучших условиях. Если у кого и была своя квартира, то только малогабаритная, и даже такой квартире люди были несказанно рады, так же, как и мы, когда отец получил на семью из пяти человек квартиру площадью аж в 33,6 кв.м. А уровень жизни побеждённых был несоизмерим с уровнем жизни победителей в тяжёлой войне, победа в которой стоила моему народу около тридцати миллионов жизней, среди которых было и трое мужчин из моей семьи, включая деда с материнской стороны! Невольно возникал вопрос: кто же кого победил в той ужасной войне? Если сравнивать уровни жизни немцев и граждан СССР, невольно возникала мысль, что победили они.

Конечно, уровень жизни в Германии мог оказать сильное впечатление на советского человека 1990 года, когда нормальных продуктов в магазинах не было и не только в глубинке, но и в Москве. Но я даже не мог себе представить, что всё это у моих помощников, как я думал тогда, снесёт «крышу». Ведь они шли не только на обман меня, заявив, что просто хотят без денег поработать с людьми. Якобы для того, чтобы приобрести «опыт» лечения пациентов, хотя, как я уже упоминал, на Родине у них такого «энтузиазма» «почему-то» не наблюдалось. Я конечно, понимал, что они лгут, но мне необходимо было увидеть, до какой черты они готовы дойти, ведомые своей алчностью. Им не давала спать спокойно мысль, что я зарабатываю деньги, а они нет. Они даже не задумывались над мыслью о том, каким образом и почему они оказались вместе со мной в Германии. Они не хотели понять простой вещи, что в Германии был нужен только я, а не они, которые просто были около меня. Делать дело и стоять рядом — это не одно и то же, и не понять этого может только абсолютно слепой человек или тот, кто не понимает ничего из происходящего.

Возможно, в таком их поведении есть и моя вина. Я считал и считаю, что нескромно говорить о своих делах, акцентируя внимание на том, кто и что сделал. Я думал, что важно, чтобы дело было сделано, а кто это сделал — не имеет никакого значения. Оказывается, остальные думали по-другому! Они думали, что если они сидели или стояли рядом со мной, когда я работал, то они в не меньшей мере разделяют все «лавры» от моей работы. А я ещё и невольно подталкивал их к такому мнению, когда вместо того, чтобы сказать — это сделал я, говорил, что нами была проведена работа и т.д. Я считал нескромным выпячивать свою роль в том или ином свершении, а они считали, что этим самым я подтверждаю важность их стояния рядом с собой. Но никто из них даже не задумывался над тем фактом, что работу делал я, а они выступали только в роли наблюдателей и свидетелей происходящего. Я думал, что неправильно подчёркивать свою роль в важных делах, о делах должны судить другие люди, и вот оказалось, что «другие», которые были лишь свидетелями некоторых моих действий, делали «выводы» о своём «участии» в великих делах спасения человечества и никак не меньше! И начинали вести себя соответствующе. Они видели, что я умел лечить людей довольно неплохо, и они посчитали это достаточным для того, чтобы считать и себя «великими» целителями. И как ни странно, верили сами в этот абсурд. А может и не верили, а просто считали, что «помахать руками», как я, и им ничего не стоит. Ведь они видели не один раз, как я «махал» своими руками! А ведь, наблюдая долго за моими действиями, так и не поняли, что не в «махании» руками дело. Дело не в том, сколько раз и в какую сторону я двигаю своими руками, а что происходит в момент движения руки в моём мозге! А вот это, наблюдая за движениями моих рук, понять просто невозможно!

Так или иначе, мои подопечные решили сами, не вылечив ни одного человека, что они являются мастерами-целителями. Видно они придерживались принципа — если я это смог, то они и подавно! Немаловажным фактором, «морковкой» для такого успокоения собственной совести, мне думается, были деньги, которые они уже видели лежащими в своих карманах и уже видели себя владельцами шикарных особняков, машин и т.д. Ничего плохого в том, чтобы мечтать о хорошем доме, машине и т.д., с моей точки зрения, нет, важно только, каким образом получит деньги человек, чтобы сделать свою мечту явью! Если это сделано за счёт предательства, обмана и т.п., лично я такой путь реализации мечты ОТВЕРГАЮ, какой бы «значимой» и «великой» и не была эта мечта! В принципе, если человек готов пройти по трупам других, то у него не может быть никакой великой мечты. И если оная объявляется, то только для самообмана или успокоения собственной совести и, естественно, для обмана окружающих. Не думаю, что у моих подопечных были великие планы о благе для человечества, у них были свои простые человеческие мечты и желания жить лучше, но методы, которые они избрали для реализации своей мечты, были, стары, как мир — предательство и обман.

Кто-то может сказать, прочитав эти строки, что я перегибаю палку, может быть они и правы. Просто у меня, существуют свои представление о чести и порядочности, и я их осознаю, опять-таки, по-своему. Мои подопечные, в которых я вложил много своей души и дал, как мне казалось, многое, обманывали и меня, говоря о том, что они ТОЛЬКО хотят приобрести опыт лечения, с пользой используя время нахождения в Германии. Им якобы надоело сидеть без какого-либо дела день за днём. Обманывали они и тех людей, которые, услышав о том, что появились русские целители, пришли к ним, надеясь на то, что они и есть те самые русские целители. И они не стали никого в этом разубеждать, а тут же стали снимать «пенки» в виде денег с этой ситуации. И когда деньги начали «идти» к ним руки, их просто «понесло». Я называю их действия предательством ещё и по той простой причине, что их совершенно не волновало то, что своими действиями они дискредитируют всё то, что я начал создавать в Германии. Немцы, услышав о моих результатах, хлынули толпой к ним, думая что они и есть целители, и ничего не получив взамен своих денег, пострадавшие объявят всем остальным, что всё это ложь и обман! Как показало развитие событий, так и случилось, но об этом позже, а пока вернусь к описанию развития ситуации в Германии.

Очередная встреча должна была состояться у уже знакомого мне по Москве немецкого миллиардера Норста Баулинга в его усадьбе в городе Бамберге. Этот красивый городок располагался в Баварии, в живописной местности. Дорога туда заняла не менее шести часов по автобану, притом, что машина шла с максимально возможной скоростью, максимально возможной для конкретной машины, так как в Германии на автобане в двух крайних левых полосах движения не существовало тогда ограничения по скорости. Господин Баулинг встретил нас со своей женой и другом семьи — врачом, известным в правительственных кругах Германии. Все расселись в приёмном зале усадьбы хозяина и после традиционного чая-кофе, перешли к делу. А дело заключалось в том, чтобы я произвёл обследование своими методами жены Баулинга в присутствии семейного врача, который был прекрасно знаком со всеми проблемами её здоровья. Я и соответственно, хозяин дома, и его жена, и врач, удалились в другую комнату, где я и приступил к своей диагностике. Исследовав своими методами, организм хозяйки дома, я сообщил все свои выводы семейному доктору, который был весьма удивлён тому, что я сообщил ему через несколько минут своего обследования. Я указал точно на целый ряд заболеваний, о которых он знал, так как был лечащим врачом этой женщины. Причём, одно заболевание, о котором я сообщил, встречается весьма редко и далеко не каждый врач может даже правильно поставить диагноз. Тем не менее, мне это удалось и без особых усилий. Больше всего удивил его даже не правильный диагноз, а то, что я в деталях описал ему не только развитие этого заболевания в этом случае, но и описал механизмы развития заболевания и первопричину, приведшую к этому заболеванию. Обычно моё восприятие и анализ нарушений в организме человека весьма сильно отличается от традиционного медицинского, хотя бы потому, что я анализирую процессы и на клеточном, и на молекулярном уровнях, которые были и остались недоступными для современной медицины. А ещё более его удивила возможность производить изменения на этих уровнях, с возможным изменением повреждённых генов, что для медицины было и есть за гранью возможного. Семейный врач даже не смог скрыть своего удивления от всего того, чему он стал свидетелем. Я преднамеренно не назвал названий болезней этой женщины и не потому, что не вспомнил через семнадцать лет результаты своего сканирования, а по одной простой причине — эта женщина не давала мне права говорить о её проблемах посторонним. Если я говорю о заболевании того или иного человека, то только тогда, когда получаю от этого человека право на это…

Норст Баулинг был свидетелем моей работы и был удивлён её результатами не менее, чем врач. Мне даже показалось, что его больше поразила реакция семейного врача, так как он мало что понимал в организме человека и тем более, в проблемах со здоровьем. Мы вернулись к остальным, продолжавшим гонять чаи, и хозяин дома, всё ещё находясь под впечатлением произошедшего в другой комнате, дал каждому из моих подопечных по купюре достоинством в тысячу марок. Двое из них спокойно, как должное, спрятали свои купюры в свои карманы, а третий мой подопечный, улучшив минутку, подошёл и выдал мне весьма забавную тираду. Он сказал мне, что он, мол, прекрасно понимает, что эти деньги заработал не он, а я, но не предлагает их мне взять по той простой причине, что я их у него всё равно не возьму! Он был прав, я бы никогда не взял у него этих денег по той причине, что не мне их дали, несмотря на то, что за мою работу получили вознаграждение другие. Но он моей позиции не знал и не был уверен, что я так не поступлю и не рискнул протянуть мне в своей руке свою купюру, а вдруг я всё-таки её возьму и не окажусь таким благородным, как он обо мне думал? В своём варианте он нашёл оптимальный компромисс между своей честностью и жадностью. Произнеся правильные слова, он ничем не рисковал. Ни тогда, ни позже этот человек не вспомнил «почему-то» о том, что я потратил на него лично довольно большие деньги, не вспомнил о том, что долг нужно возвращать. Мне никогда не было жалко денег, мне только не нравилось, когда люди превращаются в паразитов, которые готовы грести под себя, пока это представляется возможным.

Так или иначе, я наблюдал за тремя своими подопечными, и, к своему огорчению, обнаруживал в них черты характера, которые лично у меня вызывали возмущение и протест. Из Бамберга мы вернулись на свою основную базу в Германии, так как меня ещё ожидала поездка на завод по производству шампуней и другой парфюмерии. На заводе я произвёл воздействие на предложенные мне образцы, чтобы затем обработанная мною продукция прошла тест на добровольцах с целью определения эффективности моих действий. На прощание нам всем подарили пакеты с продукцией этой парфюмерной компании.

Ещё одна встреча состоялась в центре по изучению СПИДа. Мы приехали в этот центр, нас всех облачили в специальные защитные костюмы и провели в исследовательский центр, чтобы я попытался воздействовать на культуру вируса СПИДа. Когда я только начал свою работу, все компьютеры в центе управления начали вести себя странно, они взяли и «зависли». Мне потребовалось некоторое время, пока я нейтрализовал своё влияние на электронику. Видно, я «включился» чересчур уж мощно, беспокоясь о том, чтобы добиться максимального влияния на культуру этого смертельного вируса, как был уверен тогда. То, что произошло с электроникой, вселило в меня уверенность, что и с моим воздействием на культуру этого вируса всё будет в порядке. В то время я был убеждён в том, что вирус СПИДа реален, я даже предположить тогда не мог, что люди, особенно врачи, могут лгать всему миру, пугая всех смертельно опасным для человечества вирусом. Во всех средствах массовой информации кричали об этом смертельном враге человечества, относя вирус СПИДа к категории фильтрующихся вирусов. Другими словами, вирус СПИДа можно очень просто выделить в чистую культуру и производить на этой культуре исследования. Именно на такую выделенную культуру вируса СПИДа мне и предлагали воздействовать своими методами.

Естественно, мне даже не показали эту выделенную культуру, даже издали и через многочисленные средства изоляции. Мне просто сказали, что «это» находится в соседнем помещении. И я, веря, что культура там есть, своим воздействием пытался разрушить вирус. Через пару дней мне сообщили, что с культурой ничего не произошло. Эта новость сильно меня расстроила, хотя я понимал, что в таких делах с первого раза далеко не всегда получается. Но от этого досада от первой неудачи не становится приятнее. Интересен и подход к ситуации традиционных учёных. Они сами годами, а порой и десятилетиями работают над той или иной проблемой, проводят тысячи, а порой и десятки тысяч экспериментов или опытов и то далеко не всегда добиваются желаемых результатов, и это считается «нормальным». А в твоём случае, в лучшем случае, тебе дают одну попытку, и если эта единственная попытка не приводит к положительному результату, то немедленно спешат кричать о шарлатанстве, а если всё удаётся, спешат заявить что «оно так и было» или просто замалчивают результат. Я конечно расстроился после звонка из центра по исследованию СПИДа, но ничего нельзя было изменить. Только гораздо позже, уже когда жил и работал в Сан-Франциско, я узнал о величайшей афёре 20-го века — СПИДе! Оказывается, никто и никогда за всё время истерии по поводу СПИДа, не получил культуру этого вируса. Даже те, кто получил Нобелевские премии за исследования по СПИДу — американский и, если не ошибаюсь, немецкий врачи, на вопрос о культуре вируса СПИДа ссылаются на друг друга. Просто фармакологической мафии выгодна такая истерия по поводу СПИДа, так как помогает им набивать «карманы» быстро и надёжно! Вся истерия со СПИДом с самого начала была ничем иным, как специально созданной уткой, целью которой было получение очередных сверхприбылей. И при всём при этом, далеко не все врачи стали молчать по этому поводу. Написано много книг, в которых призывают общественность открыть «глаза» на эту фальсификацию.

Многие могут спросить о том, чем же болеют и отчего же умирают люди, о которых говорят, что они больны СПИДом!? Ведь люди умирают реально от несуществующего вируса, как такое может быть!? Да, люди умирают, умирают от истощения иммунной системы, но вызвано это истощение иммунной системы не вирусом СПИДа, а другими причинами. И этими другими причинами, в первую очередь, являются последствия разрушения иммунной системы человека огромными дозами антибиотиков, наркотиками и лекарствами, которые и приводят к практически полному разрушению иммунной системы человека. Самое страшное в этом то, что лекарственные атаки на организм человека привели к тому, что стали рождаться дети с полным или частичным отсутствием иммунитета. И тогда любая инфекция становится смертельной для человека со слабой иммунной системой, либо у которого она разрушена лекарствами или наркотиками. И виновата в этом современная медицина и фармакологические концерны, которые за ней стоят. Последние, в погоне за сверхприбылью, готовы на любой обман и подлог, только бы скрыть следы своих преступлений против человечества и не потерять своих прибылей. Так что, я гораздо позже узнал о том, что мне предлагали воздействовать на «чёрную кошку», в «чёрной комнате», когда её там не было. В данном случае, роль «чёрной кошки» исполнял пресловутый вирус СПИДа! Так что, учёный-эпидемиолог, который предлагал мне уничтожить этот вирус, скорее всего, прекрасно знал, что никакого вируса просто нет! А потом ещё и сообщил об «отрицательных» результатах. Жаль, что тогда я не знал того, что знаю сейчас, и, что нельзя слепо верить «учёным» только потому, что они называют себя таковыми…

А я тоже верил слепо в то, что учёные не врут, что, если они утверждают что-то, то это так и есть! Я ещё долго освобождался от этой слепой веры через свой собственный опыт. А ведь мог бы прежде, чем поверить и начать своё воздействие, просто проверить, есть ли там тот самый вирус СПИДа или нет! Если бы сообразил это тогда, то ещё тогда бы понял, что обманывают и меня, и всех остальных людей. И самое смешное в том, что если у других людей нет возможности проверить истинности того или иного утверждения, то у меня такая возможность была и не только была, но я этой своей возможностью пользовался не раз, и она меня ни разу не подводила! Просто мне и в голову не могла прийти мысль о том, что кто-то, тем более, врачи, могут так обманывать всех остальных, такая мысль, сама по себе в то время для меня показалась бы кощунственной! Но самое интересное в том, что эта Великая Ложь по-прежнему муссируется средствами массовой информации, которые финансируются из почти бездонного «кармана» фармакологических монстров. Эти монстры наживаются за счёт здоровья людей, и им (фармакологическим монстрам) не выгодно, чтобы люди стали здоровыми, так же, как это не выгодно и современным врачам, для которых, лучший пациент — вечный больной! Но в далёком теперь 1990 году я даже не допускал мысли о том, что кто-то, а тем более учёный-медик, может обманывать и манипулировать правдой ради тех или иных, чаще всего корыстных интересов. Поэтому я сильно огорчился по поводу «отрицательного» результата с «культурой» вируса СПИДа, которого, как выяснилось позже, не существует в природе.

Так или иначе, всё шло своим чередом. После встречи с Норстом Баулингом и его женой, был оговорен мой приезд к ним, чтобы провести первый курс лечения. Когда состоялись запланированные ранее встречи, я вновь поехал в Бамберг. На этот раз, со мной поехал только один человек, один из московских «конкурсантов», который более-менее сносно знал английский язык. Переводчица Штойлера не могла поехать со мной по вполне понятным причинам, ведь в компании Штойлера занимались не только мной, у них был целый ряд других проектов и многие из них были связаны с СССР. Так или иначе, я на десять дней вновь оказался в Бамберге. Для меня и моего подопечного были сняты номера в гостинице, которая располагалась недалеко от особняка Баулинга. Он и его жена принимали нас очень хорошо. Каждое утро я проводил свой сеанс с ней, а затем она, на правах хозяйки возила нас по местным достопримечательностям. Бавария оказалась не только богата прошлым, но и природными красотами. Так что, эти десять дней, проведённых в Бамберге, были весьма интересными с познавательной точки зрения. Каждый день нам показывали новое место, старинные замки, военные крепости средних веков, просто маленькие городки Баварии. Почти в каждом из этих маленьких городков был свой музей или какие-нибудь свои национальные промыслы. В субботу и воскресенье с нами отправлялся и Норст Баулинг. Когда они хотели пообщаться более основательно, а не на уровне плохого английского, приглашался переводчик из русских немцев.

Эта супружеская пара была очень приятной во всех отношениях. От них я не чувствовал никакого высокомерия, пренебрежения к нищим русским. А ведь тогда практически любой советский человек, за исключением советской элиты, практически ничего не имел. Норст Баулинг показал мне и свою гордость — коллекцию машин. Огромный ангар был полон уникальных машин, некоторые из которых существовали или сохранились только в одном экземпляре! Мерседесы, Роллс-Ройсы, Порши, Ягуары, Феррари и машины других марок, которые попали в его коллекцию по тем или иным уникальным особенностям. Любой житель Советского Союза в 1990 году, в лучшем случае, видел эти машины в фильмах, а тут они перед тобой «живьём»! Конечно, это было здорово! Какой мужчина современности не любит автомобиль, который заменил собой лошадь. У мужчин есть свои «игрушки», оружие, лошадь или машина — в каждую эпоху были свои «игрушки», но они были всегда! Так что, почти каждый мужчина меня поймёт, когда я оказался среди такого количества «игрушек», а сам хозяин просто светился от гордости за свою коллекцию. И было чем гордиться! Он не только собирал эту коллекцию, но и восстановил все машины, используя только оригинальные детали. Приятно было видеть, когда под капотом машины пятидесятилетнего возраста сверкали детали так, как будто она была спущена с конвейера только вчера. Общая стоимость этой коллекции была порядка трёхсот миллионов марок на 1990 год! Короче, эти десять дней в Бамберге дали мне представление о Германии большее, чем за всё остальное время пребывания. После начального десятидневного курса, предполагалось продолжить начатое лечение позже, но судьба распорядилась так, что этого не произошло. Вернувшись назад, я стал участником нескольких других встреч, но в них не было ничего примечательного. В один из выходных Норберт Штойлер предложил всем нам поехать в немецкую деревню вместе с ним, помочь собрать урожай винограда его молочному брату. Было очень интересно познакомиться с жизнью немецкой деревни и я, как и все остальные, дал своё согласие.

И вот… мы в немецкой деревне, срезаем спелые виноградные гроздья с лозы, работа не тяжёлая, но требующая определённой сноровки. Специальными ножницами срезаешь гроздь и к следующей… сбор винограда в Германии ничем не отличается от сбора винограда в любой другой стране, мне, правда, не приходилось собирать виноград, и поэтому в этом была для меня определённая романтика. Но то, с чем мне пришлось столкнуться после сбора винограда, этого не встретишь ни в какой другой стране. Хозяин дома, добродушный бюргер (крестьянин) накрыл для всех стол после сбора винограда. Присутствие переводчицы позволило завязать разговор за столом о том, о сём, и как-то так получилось, что разговор переключился на тему рыбалки. Вполне обычный разговор, если бы не одно маленькое НО… Хозяин аккуратного немецкого домика с полной серьёзностью сообщил нам о том, что для того, чтобы стать рыбаком нужно пройти специальный курс обучения и сдать экзамен, в котором порядка ста вопросов. Это было немного странно слышать, по крайней мере, мне, но не более того. Самое неожиданное произошло, когда он начал объяснять правила действий рыболова после того, как поймана рыба. Рыболов должен иметь специальную палочку с железным шариком на одном конце. После того, как рыболов вытащил рыбу, он должен этой специальной палочкой с железным шариком на конце убить эту рыбку, чтобы она не мучилась! Ну, просто высшая степень гуманизма, с которой трудно не согласиться! И всё бы осталось для меня в «розовом цвете», если бы нечистый не попутал с моим вопросом о том, а что же должен будет делать один рыбак, если другой рыбак вытащил рыбку из воды, но не убил её специальной палочкой!? Ответ на этот, казалось бы, простейший вопрос, меня просто потряс. Может быть это потрясло только меня, я не берусь судить за всех остальных, но когда я услышал о том, что рыбак, который увидел, что другой рыбак не убил, как положено, рыбку, чтобы она не мучилась, должен найти ближайший телефон (мобильных телефонов в то время практически не было) и сообщить в полицию о том, что такой-то и там-то вытащил рыбку из воды и не убил её, как положено! Полиция должна приехать по этому вызову и выписать штраф за мучение рыбки!!! А на вопрос о том, почему бы ему самому не убить эту рыбку, если ему её жалко или не напомнить соседу о том, что он забыл её убить, последовал ответ — это не моё дело, я не имею права говорить другому, что он должен делать и не могу убить рыбку сам, так как это он её поймал! И всё это было сказано на полном серьёзе, и когда я спросил о том, что же должен делать настоящий немец, в случае если он видит, как кто-то насилует ребёнка или девушку, услышал всё тот же ответ. Нужно найти ближайший телефон и сообщить об этом в полицию, полиция приедет и… думаю всем ясно, что будет потом! Ответ на любой подобный вопрос был одним и тем же — сообщить, кому надо, и это их обязанность принимать соответствующие действия. Я должен только сообщить, кому следует, и всё! Такой ответ характерен не только для него, такой ответ можно услышать практически от любого немца! Немцы, конечно, нация дисциплинированная, но я наверное впервые был горд тем, что я русский, и что я родился в России!

Хороший, аккуратный домик можно построить, вымыть асфальт шампунем тоже, а вот то же самое сделать с душой, невозможно, русская душа была, есть и будет загадочной для иностранцев, и я в первый раз понял, почему! Практически любой немец сообщит о любом нарушении другого немца, но о себе сообщать «почему-то» не станет, как и обманет, если это ему или ей выгодно. И тому у меня свои собственные примеры. Вот один из них. Норберт Штойлер попросил меня помочь жене его друга, хотя понятие дружбы у немцев тоже весьма странное. У женщины было опущение матки и несколько операций, которые должны были, по идее врачей, эту проблему решить, привели к ещё более тяжёлому состоянию. Она не могла выйти из дома и почти всё время была вынуждена лежать. Совсем незавидная ситуация. По его просьбе я начал с ней работать, всё шло хорошо, она уже могла вставать и ходить нормально, но когда пришёл день заплатить за мою работу, её муж сообщил, что, к сожалению, всё вернулось к тому, как было раньше, и поэтому он не будет платить. Что можно сказать в таком случае — доказывать, что ты не «верблюд»?! Так или иначе, правда всплыла несколько позже. В последний вечер перед отъездом из Германии я пригласил Норберта Штойлера и его переводчицу в ресторан, и каково было удивление на лице Штойлера, когда он увидел своего друга с женой, входящими в ресторан! Женщина была в полном порядке, одета в лёгкое элегантное платье, не походила на тяжело больного человека, и ничего не говорило о наличии у неё весьма специфической проблемы. Увидев меня, она густо покраснела, поняв, что их обман с мужем «всплыл» наружу самым неподходящим способом.

Для меня подобные «чудесные» выздоровления, после того, как человек отказывался платить, не были в диковинку, но для Штойлера это было большим сюрпризом. Он сам несколько дней назад своими ушами слышал сожаления о том, что моё лечение ей «не помогло», и поэтому они не будут платить за мою работу. Не заплатив, исчезли и его собственные тесть и тёща, они правда не говорили о том, что моё лечение им не помогло, а просто в назначенный ими же день оплаты, взяли и не появились вообще. Видно у них неожиданно появился «склероз», и наверно, я их лечил не от того, от чего надо. Так что, люди ведут себя в этом отношении одинаково и в СССР, и в Германии, и, как показало будущее, в США. Все очень хотят получить что-нибудь, но далеко не все готовы, получив желаемое, честно рассчитаться по счёту. Это, наверное, немногое из того, что объединяет людей, вне зависимости от их национальности или сословного положения. Так поступали и бедные, и люди среднего достатка, и люди богатые, и люди очень богатые. Так что, в этом часть людей имеют «родство душ», несмотря на все другие различия!

Кстати, оказалось, что и понятие дружбы в Германии весьма специфическое. Норберт Штойлер во время бесед бывал со мной довольно откровенным и рассказывал о некоторых проблемах, с которыми ему пришлось столкнуться в своей жизни. На мой вопрос, почему он не обратился за помощью к своим друзьям, он ответил мне, что тогда ему бы пришлось расстаться с половиной своей компании. Меня очень сильно удивила такая «дружеская» помощь, и я спросил его о том, что же тогда делают другие. На что он ответил мне следующее: «А другие, узнав, что у тебя проблемы, сделают всё, чтобы добить тебя и за бесценок заполучить и твой бизнес, а, по возможности, и всё остальное»… Для меня, по крайней мере, такое положение было неприемлемо. Было неприемлемо в 1990 году, в советскую бытность, осталось неприемлемым и сейчас, после того, как я прожил в США пятнадцать лет. Человек должен оставаться человеком в любых условиях, и это не зависит от того, в каких условиях живёт человек, и при каком общественном строе, и в какой стране. И никакими причинами нельзя оправдать предательство, подлость, нечестность и т.д. Обычно ищут оправдания своим действиям, чтобы успокоить свою совесть, если, конечно, она у человека есть! Как я выяснил для себя позже, далеко не у всех народов существует понятие совести, и такое понятие, как мучения совести некоторым народам даже и не знакомо. А у иудеев, например, в Торе ясно и чётко даются наставления-приказы о том, что в отношении гоев (не иудеев) у иудеев никаких обязательств, нет надобности выполнять клятвы и обещания, данные гоям и многое ещё другое.

Для меня ближе именно понятие, присущее, так называемой, русской душе, которую так и не смогли понять многие народы и навряд ли когда-нибудь поймут. Насмешки по поводу загадочной русской души появляются из-за страха, который неизбежно появляется у многих народов, менталитет которых не позволяет понять, что же это такое — загадочная русская душа! А что не понимают, то боятся и ненавидят, так как на подсознательном уровне всё равно завидуют! Конечно, и среди генетически русских достаточно подонков и мерзавцев, особенно после того, как почти весь двадцатый век шло целенаправленное физическое уничтожение цвета русской нации, и навязывались оставшимся в живых «новые» моральные нормы. Я отнюдь не слепо или однобоко смотрю на существо вещей, как кто-то может подумать. Просто в русском народе ещё сохранилась драгоценная искорка духовной чистоты, которую уже полностью утратили другие народы или просто никогда её не имели… Но, как говорят, о вкусах не судят, кто-то может быть с радостью готов расстаться с «какой-то» глупой совестью, ради того, чтобы сделать свою жизнь легче и приятней. Кто-то готов идти по трупам и, к сожалению, не так уж и редко идут… Но это неприемлемо для меня было и в советское время, и в настоящее…

Вернувшись из Бамберга на «базу», я продолжил приём больных. К этому времени до меня дошла информация о том, что мои подопечные очень странно понимают приобретение опыта по лечению безвозмездно. Их «безвозмездно» оказалось гораздо дороже поверившим им людям, чем моя платная помощь. Когда я им напомнил о том, что они обещали и о том, что они не имеют морального права брать за своё «лечение» деньги, так как они не имеют опыта и не вылечили в своей жизни ни одного человека, даже от насморка, возник бунт. Двое из моих подопечных выразили мне протест. Они заявили, что я не умею вести дела и т.д. и т.п. Они мне даже предъявили претензии в том, что я получал за свою работу больше денег, чем они, когда я добился для них зарплаты в 900 рублей в месяц, а сам получал 1200. Они получали по 900 рублей в месяц в 1989-1990 гг., когда это были большие деньги, но почему-то не вспомнили о том, что это были деньги за работу, которую делал я сам, и к которой они не имели ни малейшего отношения! Так как мне не могли заплатить всю сумму, я решил сделать доброе дело и вписал их на зарплату, так как они оба были тогда безработными и таким образом я и хотел помочь. Аналогичные претензии я услышал и о ситуации с поездкой в Венгрию, в которой они оказались только потому, что я на этом настоял. Короче, я не стану перечислять всё, что я от них услышал. Меня очень сильно удивило то, что эти люди считали всё это само собой разумеющимся и принимали, как должное. Удивительно иногда получается: ты стараешься сделать что-то хорошее человеку, он это принимает, как должное и начинает требовать большего, так как вбивает себе в голову, что если ему что-то делается, то он заслуживает большего.

Так или иначе, ситуация дошла до критической точки, я решил поставить все точки над «i» и сказал о том, что я уже долго наблюдал за их поведением и если они так уж желают обсуждать насущные проблемы, тогда пусть слушают всё, что я думаю о сложившейся ситуации. Я выдал всё, что думаю по поводу их поведения и сути их действий, и я рад, что они показали мне свои настоящие лица так быстро. Для кого-то их истинные лица может быть выглядели вполне привлекательно, но для меня они были противны, о чём я и сказал им в лицо. И я сказал им, что с этого дня они будут сами вести свой «бизнес», и я не желаю их больше видеть рядом с собой. Я, по крайней мере, не буду им мешать в этом. После этого они полностью обособились и смотрели на меня, как на своего врага. Они, видно, думали, что я и дальше буду тащить их за собой на «своём горбу» и очень удивились, что я не собираюсь это более делать. Ещё больше они удивились тому, что люди, к которым они стали «подкатывать» сами без меня, даже не хотели говорить с ними, хотя я никому даже не сообщил о том, что они уже не со мной. Когда их спрашивали о том, в курсе ли я об их действиях и когда они заявляли о том, что они теперь «сами по себе», им вежливо отказывали. Видно они приняли вежливое и уважительное отношение к ним, когда они были рядом со мной, на свой счёт и были удивлены тем, что их не хотят даже слушать. Но это случится с ними несколько позже, а тогда они радовались своей «свободе» от моих идиотских нравоучений, как они тогда думали. А пока они получили возможность делать то, что они хотят, а хотели они одного — денег, как можно больше денег и стали уже не скрывая это делать. Мне было досадно наблюдать, как на моих глазах жадность превращала людей, которых я знал несколько лет, в какое-то человеческое подобие. Видно у них оказался слабый стержень, который очень легко сломался при виде чужого благополучия.

И дело было не в том, что мне жалко или обидно, если они заработают деньги. Дело не в этом, а в том, что они никогда никого не лечили, лечить не умели и при таком подходе, вряд ли научились бы! Обидно то, что своими действиями они дискредитировали всё то, что я своим трудом стал создавать — веру у людей в реальность исцеления таким путём. Своими действиями они вводили людей в заблуждение, так как заявляли людям о том, чего делать не могли и не знали, как. Они видно думали, что если они присутствовали при моей работе с людьми, то этого достаточно для того, чтобы и они стали мастерами-целителями. И даже дело не в том, что я скрывал свои секреты от других, а в том, что необходимы знания, знания и ещё раз знания для того чтобы вылечить человека. Знания и опыт, которые не получишь, даже если досконально изучить современную медицину. Дело в том, что современная медицина ориентирована на ложную систему понимания природы заболеваний, точнее, у современной медицины нет никакого понимания природы заболевания, так как она (медицина) ориентируется на симптомы заболеваний, а не на первопричину и даже не имеет понимания реальной природы живой материи и многого другого…

Меня всегда удивляла уверенность людей в том, что если они видели, как я работаю с пациентами, стояли рядом, то они уже всё поняли и всё знают. Обычно это… «всё знают, всё умеют и всё понимают»… сводилось к копированию движений моих рук. И эти «эксперты» даже не смогли понять простой истины — работает мозг, а руки — только датчики, проводники. И даже когда я просил человека, с которым работал, сказать мне, когда он (она) почувствует то-то и то-то или увидит то-то и то-то, то это означает только, что те или иные ощущения, те или иные образы есть ни что иное, как верхушка айсберга происходящего и в таком виде быстрее и удобнее контролировать процесс! И я об этом не раз говорил, но все почему-то считают, что это не так и достаточно только скопировать движения, добиться у человека «нужных» с их точки зрения ощущений и… дело в «шляпе»! Но оказывается, что «шляпа» оказывается не той, какую они ожидали, и «почему-то» не «хочет» исполнять желаний. Когда я сталкивался с подобной наивностью, невольно вспоминал старый фильм про Хоттабыча. Когда его попросили наколдовать телефон, он своей магией создал мраморную телефонную будку из лучших сортов мрамора и телефонный аппарат с золотой трубкой. Но позвонить с такого «телефона» было невозможно! Внешняя форма не соответствует внутреннему содержанию, вечная философская проблема единства формы и содержания. Так и мои «мудрецы»-подопечные видели только внешнюю сторону процесса и считали, что этого достаточно, чтобы делать то же самое, что и я! Проблем со «скромностью» у них явно не было. Моё «мы» они, оказывается, принимали серьёзно. Моё желание акцентировать внимание не на себе, а на важности происходящего, было истолковано весьма неожиданным образом — дало уверенность этим людям в том, что их присутствие при моей работе значило больше, чем просто быть очевидцем, но будущее показало, что они сделали принципиально важную ошибку, думая так. Моё нежелание создавать вокруг себя какой-либо ореол, привело к тому, что ореолы «появились» у свидетелей моих действий. Я даже не мог предположить, что подобная нелепица вообще возможна, реальность оказалась богаче моей фантазии на этот счёт! К сожалению, эти люди не были последними, кто так делал, но это ещё было впереди.

Перед самым отъездом из Германии я решил купить себе машину. После всех расходов и после того, как далеко не все заплатили за мою работу, денег на покупку новой машины у меня не было. Поэтому, я решил взять себе хорошую подержанную машину. Я остановил свой выбор на Мерседес-Бенц 230 серебристого цвета, десяти лет. Старый хозяин явно очень аккуратно относился к своей машине, машина имела много дополнительных приспособлений, а наиболее интересным было установленное в салоне машины устройство, с помощью которого можно было, не покидая салон, увеличить или уменьшить давление в колёсах. Так что, после некоторых раздумий, я купил эту машину. Я получил водительские права незадолго до этой поездки в Германию и за рулём машины сидел всего пару раз, когда готовился к экзаменам на права. Это, если не считать того, что в детстве моя бабушка позволяла несколько раз садиться за руль своего Запорожца. И тогда для меня стало камнем преткновения старт машины с места. Мне объяснили, что для того, чтобы машина поехала, я должен одновременно отпуская сцепление, мягко давить другой ногой на педаль газа. И это стало для меня проблемой. Вместо того, чтобы слегка нажать на педаль газа и медленно отпускать педаль сцепления, я, пытаясь сделать это, как мне объяснили, пытался «ловить» момент сцепления, одновременно двигая педалями газа и сцепления. Периодически мне это удавалось, но далеко не всегда. Моя бабушка оказалась плохим учителем вождения. Но, несмотря на это несуразное недоразумение, я всё равно любил машины. Только это ничего не меняло — у меня не было возможности купить себе машину, в принципе, я мог собрать деньги на подержанную машину, но всегда возникала ситуация, когда нужно было помогать то одному человеку, то другому, и в силу этого, у меня не получилось набрать нужной суммы. Из-за этого я не имел возможности приобрести водительский опыт. Поэтому, купив себе Мерседес, я не имел ни малейшего представления о том, как им управлять.

Конечно, я многократно сидел на пассажирском сидении рядом с водителем, но одно дело сидеть рядом и видеть, как это делает другой, а другое дело это же сделать самому. Тем более, внутреннее устройство советских машин значительно отличалось от устройства немецких. Особенно ночью от многих светящихся приборов создавалось впечатление, что ты на «летающей тарелке» или, в крайнем случае, в кабине воздушного лайнера! К тому же, мой Мерседес был с автоматической коробкой передач и был с двумя педалями, вместо трёх, ничего сложного, конечно, но когда не знаешь, что к чему, немного теряешься. Я не рискнул сам доехать до дома, где снимал жильё. Вечером, когда мало кто мог видеть мои попытки освоить автомобиль, я приступил к «обузданию» своего железного жеребца. В принципе, я зря волновался, всё оказалось весьма просто, и я быстро освоился с управлением машины. На следующий день, я уже «гонял» по немецким дорогам. А на другой день уже опробовал автобан. Я довольно хорошо чувствую скорость и дистанцию, и не испытывал страха ни перед другими машинами, ни перед скоростью, и впервые на своей машине попробовал выжать максимум. На моём Мерседесе максимальная скорость была, к сожалению, только двести двадцать километров в час. Но, несмотря на это, возникало ни с чем несравнимое ощущение движения с такой скоростью, к тому же, по таким дорогам, как в Германии. На такой скорости машина при движении даже не шелохнётся, ход машины мягкий и плавный, и даже не верилось, что такое возможно, после наших дорог. Я приобрёл подарки своим близким, купил себе японский телевизор, видеомагнитофон и т.д. «Переобул» колёса своей машины в зимнюю шведскую резину. Короче, моя машина превратилась в «конфетку», на неё было любо-дорого посмотреть, а тем более, в ней передвигаться. Перед самым отъездом возникла маленькая проблема. Я ещё не освоился с габаритами своей машины, особенно при парковке. Перед домом, где я жил, дорога шла на подъём и когда я парковался на подъёме между соседскими машинами, слишком сильно сдал назад и не заметил, что оказался в опасной близости к другой машины, и крюком багажника повредил машину соседа. У моего Мерседеса не оказалось и царапины, но передок соседской машины был помят мощным крюком багажника. Предыдущий владелец сильно укрепил этот крюк, видно часто ездил с тяжёлым прицепом. Так или иначе, я впервые в своей жизни столкнулся с действием страхового полиса. Я застраховал свою машину при покупке, и это очень пригодилось. Хозяин дома сам был адвокатом и, взяв у меня нужные данные, занялся хлопотами по страховому полису на себя. Этот инцидент, был единственным и не очень меня расстроил. До отъезда оставалось несколько дней, и я начал потихоньку к нему готовиться.

В это время третий мой подопечный обратился ко мне за советом, что я могу ему порекомендовать сделать с его деньгами. Я ответил на его вопрос так, как я это понимал. Что лучшим вложением можно считать приобретение подержанного автомобиля, чтобы позднее его продать в СССР за хорошие деньги. В таком варианте можно было получить максимальную выгоду на каждую вложенную марку. Он поблагодарил меня за совет и обратился с просьбой к мужу нашей переводчицы Владимиру, помочь ему в этом деле. Попросил и меня поехать тоже, чтобы помочь ему в выборе машины. Я согласился ему помочь в этом. При этом, меня слегка удивило одно обстоятельство. Этот человек даже не спросил меня о том, сколько он мне должен за всё время нашего пребывания в Германии. Видно он считал, что мои расходы на всех — мои проблемы и к нему не имеют никакого отношения. Он жил, питался и одевался за мой счёт в течение двух с половиной месяцев, не считая моих расходов на него до отъезда. Одно дело, когда у него не было денег, я считал, что в этом случае я должен оплатить расходы, но совсем другое дело — когда у человека есть деньги, и он их заработал, так же, как и я. Но он даже и не спросил об этом. Это меня удивило, и я продолжил своё наблюдение за ним. Два первых бунтаря, по крайней мере, вернули мне мои расходы, которые пришлись на их долю. Я просто сказал им, что на наше проживание и пропитание я потратил столько и столько и, что они, если посчитают нужным, компенсируют мои расходы на них. Поделить на четыре указанную мною сумму общих расходов не составит труда ни для кого. Сказав это, я удалился, я не настаивал на том, что они должны вернуть потраченные на них деньги, просто я считал, что любой порядочный человек должен поступить правильно, как бы в такой ситуации поступил я. Нужно в первую очередь вернуть долг чести, а с оставшимися деньгами человек волен делать всё, что хочет. Это его право. Такие представления чести были у меня, но я не требовал, чтобы остальные действовали по моим понятиям, а только так, как им подскажет их совесть.

Для меня было большим удивлением то, что два бунтаря всё-таки смогли расстаться со столь драгоценными для них деньгами, и один из них принёс мне их долг. С явным сожалением, но они это сделали. Мне было приятно, что совесть у них всё-таки есть. Но у третьего моего подопечного совесть видно «спала» крепким сном и не успела «проснуться». Иначе, как объяснить тот факт, что он даже не поднял вопрос об этом ни тогда, ни позже. Но, как я уже упоминал, спросил у меня совета о том, как ему лучше потратить свои деньги. У бунтарей «гнильца» оказалась в одном, у третьего подопечного — в другом. Мы нашли ему машину по его деньгам, и он купил её себе…

Оцените статью
Стенограммы видеозаписей Николая Левашова